С оперной сцены убрали президента в белье

В миланском театре La Scala прошла премьера оперетты Леонарда Бернстайна "Кандид" в интерпретации канадского режиссера Роберта Карсена.

Скандальную постановку разрешили лишь после того, как из нее была исключена сцена, в которой мировые лидеры, в том числе президент России Владимир Путин, ходят по сцене в нижнем белье. Это первая итальянская премьера этого произведения. В 2006 году оперетта с успехом шла в парижском театре "Шатле".

О сокращениях, которые должны были сделать этого "Кандида" удобоваримым, на специальной пресс-конференции рассказали руководители спектакля, директор Джон Аксельрод и режиссер Роберт Карсен, принимая во внимание, что этот "Кандид" — настолько же его творение, как и Бернстайна.

Если не считать проблему с мировыми лидерами в трусах, то в постановке осталось два других острых момента. Один был изменен, другой нет, сообщает Inopressa. Во время своих путешествий Кандид Вольтера встречается на определенном этапе со старухой, которая рассказывает: "Я дочь Папы Урбана Х и принцесса Палестрины". Вольтер так прокомментировал свою собственную идею: "Обратите внимание на осторожность автора, до сегодняшнего дня не существовало ни одного Папы, которого бы называли Урбаном Х; он побоялся приписать внебрачную дочь какому-то известному Папе".

Этот вымышленный Папа стал у Бернстайна поляком, и в 1956 году никто не мог предположить, что через четверть века папой изберут поляка. Он просто пошутил над своей биографией: его семья эмигрировала в Соединенные Штаты из Польши. В Милане Папа остался поляком, как и в парижской версии постановки.

Другая сцена вызывает больше споров. Офицер иммиграционной службы прогоняет Максимилиана, переодетого женщиной, как Джек Леммон в фильме "В джазе только девушки": "Вы думаете, я вас пропущу, чтобы вы развращали нашу молодежь?" Но ситуацию спасает священник, заявив, что этот молодой человек "может оказаться полезным в нашей иезуитской общине".

Карсен пояснил, что эта сцена была изъята потому, что надо было немного сократить текст, а вовсе не потому, что в Париже можно произносить некоторые шутки, а в Милане нет. Тем не менее, автор спектакля шутит над Америкой, Бушем, буржуазией, войной, но — в Милане — не трогает священнослужителей.