«Мистерион» от Курентзиса и Серебренникова

Фестиваль «Территория» представил мастеров, уже занимающих определенное место в современном искусстве. Накануне прошел заключительный концерт смотра, на котором впервые прозвучала оратория Карла Орфа «Комедия о конце времен». Дирижер Теодор Курентзис и режиссер Кирилл Серебренников ораторию переименовали в мистерию, а акцию в Концертном зале имени Чайковского назвали «Мистерион». Его разыграли ансамбль Марка Пекарского, камерный оркестр и хор из Новосибирска, коллектив «Мастера хорового пения», актеры Евгений Миронов, Елена Морозова, Алла Казакова и сто шестьдесят студентов — гостей фестиваля «Территория».

«Что есть цель?» — вопрошает Евгений Миронов. «Бог, Женя, знает», — отвечает ему Теодор Курентзис. Студенты репетируют крик «Горе!». Для них участие в «Мистерионе» — это последнее и главное событие фестиваля. Перекрыть партер сценой в Концертном зале имени Чайковского мечтал сам Мейерхольд. Он же советовал создателям мистерий выйти за пределы театра. Кирилл Серебренников советом воспользовался.

Теодор Курентзис собрал оркестр редкого состава: восемь труб, восемь валторн, восемь кларнетов, десять контрабасов и пятьдесят два ударных инструмента. В роли сивилл из картонных коробок согласились выступить восемь известных сопрано. Среди них — Татьяна Куинджи и Наталья Загоринская. Однако особенно Курентзиса радуют речитативы драматических артистов Евгения Миронова, Елены Морозовой и Аллы Казаковой. «Я так счастлив, надо их в оперу заманить», — задумывается Теодор Курентзис.

Вошедшие в ораторию орфические гимны, тексты из сборника Кармина Бурана и «Прорицания Сивилл» звучат на древнегреческом, латыни и старонемецком. Бегущая строка с переводом на русский язык делает происходящее доступным и для тех, кто не изучал древних языков. Речь идет о страшном суде. Религиозный пафос Орфа радикальный Курентзис интерпретирует как протест. «Пришло время протестовать против самих себя, против наших недостатков», замечает Курентзис.

Его посланию Кирилл Серебренников обеспечил сильный визуальный ряд. Он использовал образцы тоталитарного искусства, которые по-прежнему производят подавляющее впечатление. На верхнем экране демонстрируются кадры из «Олимпии» Лени Рифеншталь, портреты диктаторов и глаз Курентзиса в роли божественного ока. На сцене находятся люди в противогазах стреляющие из автоматов в зал. Звук окружает зрителя со всех сторон, ведь участники хора находятся и на балконах, и в зрительном зале. «Антитоталитарное, антифашистское, антивоенное, изгнание демонов — это все из музыки», — считает Кирилл Серебренников.

Кающегося Люцифера у врат Ада исполняет не самый привычный герой для концертного зала — топмодель Данила Поляков. В финале крестообразную сцену заполняют своими телами студенты, и над ними по тонкой грани идет канатоходец. Этот негромкий конец неожиданно придает мистерии нечто человеческое. «Это современный человек, который балансирует на грани вечных истин», — замечает театральный критик Ольга Галахова. «Режиссерский монтаж аттракционов», — добавляет Марк Захаров. «Здесь есть вечные вопросы, с которыми и Господь Бог обращается к человеку, возможно, единожды», — говорит театральный критик Владимир Колязин.

«Мистерион» Курентзиса и Серебренникова доказал, что мистерия возможна в нерелигиозные времена, а академическая музыка может быть современным искусством.

Дарья Ли