Алена Карась о спектакле «Три сестры» в «Современнике»

Об обновленной версии спектакля «Три сестры» в театре «Современник» в студии «Новостей культуры» рассказывает театральный критик Алена Карась.

- Алена, нынешняя постановка «Трех сестер» — это уже третья редакция спектакля с начала 80-х. Как Вы думаете, почему для «Современника» эта чеховская пьеса имеет такое большое значение?

- Знаете, это очень таинственный вопрос. Гадать о том, каким будет спектакль, или отчего выбирается та или иная пьеса режиссером, — это дело довольно сложное. Кто-то выбирает для себя «Чайку». Например, Кристиан Лупа несколько раз подряд ставил «Чайку», и вот совсем скоро мы увидим его спектакль в Александринском театре. Почему для него именно эта пьеса так важна и требует обязательного повторения? Для кого-то это «Вишневый сад» и так далее. Для Волчек, действительно, такой пьесой стали «Три сестры». Мне кажется, это, может быть, самая трагичная, самая драматичная, даже экстремально-драматичная пьеса Чехова. Хотя во всех его пьесах существуют эти напряженные невероятные моменты — смерти и так далее. Но здесь, мне кажется, особенное отчаяние, которое выражено еще женской нотой. Именно эта женская нота для «Современника» и для Галины Волчек особенно важна. Дальше можно рассуждать о том, как меняются эти актрисы, и в этой перемене акцентов для Волчек заключены, мне кажется, главный нерв и интрига. Мне почему-то видится так.

- Какое-то время назад критики много шутили о количестве чеховских постановок в московских театрах. Даже говорили об усталости от Чехова. Как Вы думаете, эти шутки актуальны и сегодня?

- Конечно, они актуальны, потому что Чехова все время ставят. Каждый раз говорят: нет, это уже невозможно. Каждый раз какой-нибудь новый драматург заявляет о том, что надо прекратить это безобразие и дать дорогу новым авторам, современным. Но от Чехова нельзя отказаться, потому что, во-первых, это голос очень необычный, голос русского автора, который невероятно сильно сопряжен с европейской традицией и с европейским чувством мира. Неслучайно Чехова сегодня ставят особенно активно, потому что мы вновь переживаем те же обстоятельства, мы живем в таком же рынке, в котором жили герои Чехова. Мы испытываем те же ситуации и себя на прочность в этих ситуациях: продавать или не продавать; менять на дачки или не менять; прикупить кусочек или не прикупить; уехать, бежать, бог знает куда, чтобы этим всем не заниматься, и так далее. Наконец, эти обстоятельства, в которых жили чеховские герои, стали для нас вполне, что называется, тривиальными. Поэтому без него не обойтись. Он всему этому дал абсурдное, противоречивое, парадоксальное имя.