Анатолий Смелянский о современном российском театре

О современном российском театре в студии «Новостей культуры» рассуждает театровед Анатолий Миронович Смелянский.

- Как бы Вы определили сегодняшнее состояние российского театра? Какой период он переживает?

- Одним словом сказать трудно. Однако можно сравнить с экономикой. Сейчас говорят об экономике Соединенных Штатов, что там «рецессия» — «recession». Этим словом можно определить состояние русского театра. Не праздничное определение, конечно. В экономике рецессия — это явление, когда на протяжении двух или шести месяцев экономика не растет и топчется на месте. Мне кажется, примерно то же самое происходит у нас. По количеству замечательных спектаклей, по всему ожидаешь, что что-то должно произойти, но пока не происходит.

- Одной из главных театральных тем прошлых лет было противостояние классического репертуарного театра и новых театральных форм. Как Вы думаете, этот конфликт сегодня актуален?

- Я бы хотел уточнить, что вообще репертуарный театр — это не наше понятие, а, скорее, американское. У нас классическими можно было бы назвать «театрально-зрелищные предприятия», которые существовали в течение последних десятилетий, они и сейчас есть. Если Вы это имеете в виду и новые театральные формы, то мне кажется, что это тоже знак рецессии. В общем-то, пока система российского театра не модернизирована, и мы все ищем пути, чтобы сохранить самое ценное и важное, и вместе с тем куда-то двинуться. Поэтому люди театра, получив свободу, без которой невозможно что-либо делать — а мы жили в несвободной стране, — сейчас, по-моему, не знают, как эту свободу употребить.

- Вы возглавляете один из главных театральных вузов страны — Школу-студию МХАТ. Скажите, студенты, которые учатся сегодня, отличаются чем-то от студентов, которые учились десятилетия назад?

- Отличаются. Вы знаете, я недавно смотрел в новом театре у Сергея Женовача «Захудалый род» по Лесокву, и там, в конце первого акта, рассказчик говорит: «Стародумная Россия завершалась, а новая начиналась. И стародумная Россия смотрела на эту новую Россию с чувством изумления — как курица, которая вывела утят». Вот, примерно, так. Они уже не ожидаемые цыплята, а утята. Но все равно чувство изумления — это прекрасное чувство, даже если ты не ожидал, что придут утята. Вообще ребята прекрасные приходят. Пусть они и утята, они другие, но по-своему прекрасные, свободные, рожденные в свободной или в относительно свободной стране. Вот это важно, мне кажется.