Сергей Старостин. Музыка из параллельного мира

Музыка, которую играет Сергей Старостин, многим кажется непривычной и даже странной, но именно это и есть по-настоящему живая и современная народная музыка, убежден исполнитель. Уже много лет он собирает народные песни и пытается восстановить их подлинное звучание. С его подачи старые мелодии обретают новую жизнь в джазовых, роковых и авангардных обработках. О «параллельных мирах» в музыке и необычных трансформациях фольклора, Сергей Старостин рассказал «Новостям культуры».

Его можно воспринимать как модного исполнителя, которому всегда рады в любом концертном зале России, но это было бы, по меньшей мере, упрощением. Это музыка из параллельного мира, как говорит сам Сергей Старостин — мира наших предков, жизнь в котором была подчинена годичному циклу. «Вот этот круговой цикл никто не отменял, этот солнечный природный круг, и в соответствии с ним существовала система жанров. Все было систематизировано, не хаотично в этом мире», — говорит Старостин.

Для современного слушателя эта музыка кажется диковиной вследствие засилья псевдофольклора и песен современных композиторов, стилизованных под народные. Однако параллельный мир, о котором говорит Сергей Старостин, до сих пор существует в российской глубинке, где жизнь до сих пор течет по-прежнему, и одна из главных задач музыканта — перенять культуру предков у тех, кто ее сохранил. «Но сохраняют не специально для кого-то, а для себя. Просто они так привыкли жить, и если это им поможет выжить в настоящее время… а это всегда помогало. Потому что традиционная культура всегда выполняла одну из важных ролей», — продолжает Старостин.

В современном мире русский песенный фольклор может выжить и стать доступным слушателю, только выйдя на профессиональную сцену. Завалинку сегодня заменили клубы и концертные залы. «Традиционная культура, попадая на официальную сцену, перестает быть традиционной культурой. Это проверенно еще со времен Пятницкого», — замечает певец. Практически невозможно аутентично петь со сцены песни, которые должны звучать на сельских праздниках или у колыбели младенца. Тем более сложно не потерять изначальный глубокий смысл, заложенный в них, и донести этот смысл до неподготовленной аудитории. «Сказать себе, что я именно тот носитель корней, наверное, было бы слишком. Скорее, я проводник, скорее, я трансформирую для себя эту культуру и выношу ее с позиции своего собственного представления, знаний, вживания в эту культуру», — полагает Старостин.

Кроме того, традиционная культура — это настолько деликатный материал, что к нему невозможен формальный подход. «Безусловно, мне бы очень много еще хотелось спеть, но в этой суете не удается приостановиться и дать себе наслушаться, напитаться новым материалом», — поясняет фольклорист. Сергей Старостин включает в свой репертуар лишь маленькую толику материала, накопленного за тридцать лет этнографических экспедиций. Сложно представить себе масштабы архивы, собранные сотнями российских исследователей фольклора, которые, увы, невостребованы. «Это можно сколько угодно хранить, переписывая и так далее. Но это не будет жить, пока этим кто-то не воспользуется. И вот здесь возникает, на мой взгляд, очень серьезная проблема, очень серьезная тема», — замечает он.

Сообщить аудитории о существовании этого пласта культуры можно только с помощью концертов. Поэтому Сергей Старостин продолжает, по его собственному выражению, извлекать на свет божий нашу же историю.