Мария Ермолова: «Сколько молчится — столько и молчу»

О ней говорят: «Одна из великих актрис Малого, чье имя стало символом русского театра». Сегодня исполняется 155 лет со дня рождения легендарной Марии Ермоловой. Темпераментная, яркая и непредсказуемая, незадолго до смерти она сожгла большую часть своего архива, за который сегодня историки театра отдали бы многое. Сегодня они собрались в знаменитом Доме-музее Ермоловой. Там звучали воспоминания — редчайшие свидетельства жизни великой актрисы.

Актриса обычно репетировала вполголоса перед зеркалом в спальне. Свои воспоминания об этих репетициях дочь Маргарита описала в дневниках. Правнучка актрисы бережно хранит рукописи и открытки, которые актриса писала своему единственному и любимому внуку Коле. «Это открытка, которую Мария Николаевна писала. "Поздравляю дорогого новорожденного! Дай Бог тебе здоровья и радости. Представь себе, бабушка ездила в Берлине на автомобиле. Каково! Целую тебя, будь здоров, бабушка"», — показывает правнучка Мария Варламова. «Несмотря на всю суровость характера, который она проявляла в ролях, она была очень теплой, радушной, любящей бабушкой», — вспоминает правнук Андрей Зеленин.

В Доме-музее Ермолову помнят как актрису с непростым характером. Каждое утро сразу после пробуждения она подходила к барометру и узнавала, какая за окном погода. Если было солнечно, настроение поднималось. В противном случае мало что могло ее развеселить. Говорят, к спектаклям она готовилась тщательно, изучала историю и биографию своей героини. Она была эмоциональна и рациональна одновременно. В этом смысле актриса стала предвестником школы Станиславского.

«Однажды Немирович-Данченко, по-моему, ее спросил: сколько вы молчите в таком-то спектакле, в такой-то паузе? Она сказала: "Сколько молчится — столько и молчу". То есть для нее это было совершенно естественной жизнью. Еще не было системы Станиславского, и, как известно, Константин Сергеевич Станиславский учился на примере великих актеров и актрис Малого театра», — замечает директор Дома-музея Ермоловой Раиса Островская.

Дочь суфлера Малого театра, она с детства устраивала представления для своих подруг. Для них это было игрой, но только не для Марии. Она все воспринимала всерьез. Уже потом, став одной из ведущих актрис Малого, на одном из спектаклей она фактически совершила революцию в театральной школе. По сюжету, ее героиня отравилась. «И вдруг ей становится плохо. Ей стало так плохо, что она рванула на себе ожерелье, которое у нее было на шее, стала кусать подушку. Дали занавес, и тогда только Мария Николаевна очнулась и спросила: "Что случилось? В театре пожар?" — а ей отвечают: "Нет, Марья Николаевна, это все вы. Вы так сыграли финал невероятно, что мы решили, что вам действительно плохо"», — рассказывает Раиса Островская.

Как говорят знатоки театра, таких актрис больше нет. Актерское образование не сломало ее природу. Она была естественна даже в своем пафосном героизме. Такого рода эмоции современный зритель уже не готов воспринимать так, как это было в XIX веке. Ведь изменился и театр, и его зритель. Однако именно с актерами Малого Театра и с Ермоловой, прежде всего, связана русская школа актерского мастерства. «Актеры Малого Театра рассказывают, что, когда они идут через фойе Ермоловское перед выходом на сцену мимо портрета Марии Николаевны, кто-то кланяется, а кто-то крестится, как перед иконой», — добавляет правнучка Мария Варламова.