Русская пианистка с Ривер-сайда Белла Давидович

Известную пианистку Беллу Давидович, покинувшую Советский Союз в 1978 году, сегодня можно встретить в жюри самых престижных международных конкурсов. Среди последних был конкурс Рихтера в Москве, на котором Давидович представляла Америку. В США она приехала уже известной исполнительницей, после победы на конкурсе Шопена и успешных мировых гастролей. В России у нее остались преданные и верные друзья. Сегодня, принимая поздравления с юбилеем, она наверняка вспомнит о встрече с пианистом Николаем Петровым.

«Два часа отдыха на свежем отдыхе на Николиной горе, без воздушных концентратов», — с гордостью уверяет свою давнюю подругу Беллу Давидович Николай Петров. Такие встречи, хоть и редко, но происходят. Когда в 1978 году Бэлла Давидович уезжала в Америку, все думали, что прощались с ней навсегда. «Как хорошо, что мы дожили до этого дня. Когда Бэлла уезжала, я так горевал, что отпустил себе бороду», — вспоминает Николай Петров. Борода оказалась не очень эффектной, а прощание было не навсегда, и сейчас у друзей есть шанс обсудить, как играют молодые, куда подевался хрустальный звук, каким играла Давидович. Причем обсудить это все они могут не по телефону, который почему-то все чаще молчит. «Звонить-то некому. Людей, с которыми хочется пообщаться, осталось считанное количество», — поясняют друзья и с радостью убеждаются в постоянстве своих привычек.

Белла Давидович, как и Николай Петров, собирает гжель. В ее квартире на Ривер-Сайд хранится целая коллекция, удивляющая американских журналистов. Кстати, квартира — предмет особой гордости пианистки. Она купила ее через два года после своего переезда. тогда ее желание играть соответствовало желанию ее продюсера зарабатывать. Правда, привыкать к американскому образу жизни Давидович пришлось долго. «Я вчера спрашивала: существуют ли сберкассы в Москве? Потому что я уезжала из Москвы, когда были сберкассы. А там — банки, сэйвинги, чекинги… Я запуталась», — признается она.

Когда на Запад уехал Дмитрий — сын Бэллы Давидович и ее мужа, скрипача Юлиана Ситковецкого, который рано ушел из жизни, — пианистке перекрыли кислород западной гастрольной жизни. Приходилось ездить только по глубинке, вынимать сигаретные окурки из роялей, играть на инструментах, в которых верхние и нижние октавы были настроены по-разному. Правда, все это компенсировалось отношением людей. «Они заходили в артистическую, разговаривали со мной и говорили о том, что они очень испугались, когда увидели мои афиши. Потому что сюда, кроме лилипутов, никто не приезжает. Если вы сюда приехали, то либо вы деградировали, либо вас сослали», — рассказывает пианистка.

Бэлла Михайловна сослала себя сама, правда об этом она не жалеет. Из ее квартиры рукой подать до Джульярдской школы, в которой она преподавала двадцать лет, и до Карнеги-холла, где ей приходилось не раз выступать. Восемь часов в воздухе до Большого зала консерватории, где она время от времени выступает вместе со своим сыном Дмитрием — дирижером и скрипачом.

Такого Шопена, как уверяют знатоки, в Москве не слышали с тех самых времен, когда здесь играла Белла Давидович — русская пианистка с Ривер-сайда.