Восстановленные эпизоды из «Ивана Грозного»

«Кинотеатр» — представитель «киноиндустрии» или «киноискусства»? В столице открылась Библиотека имени Сергея Эйзенштейна. В преддверии фестиваля «Московская премьера» там начались показы специальных программ. Семь вечеров — семь посвящений великим мастерам ХХ века. Ханжонков, Кулешов, Норштейн, Тарковский, Хуциев. Сегодня был День Эйзенштейна. О реконструкции эпизодов, не вошедших в трилогию «Иван Грозный», и ранних работах режиссера.

Фильм «Стачка» — это первый фильм Сергея Эйзенштейна. Без грима и павильонов, на улицах и заводе в Коломенском, в несуществующем ныне Симоновом монастыре Эйзенштейн снимал революцию. Ту, которая начинается, если в человеке подавляют человека. Главный герой — толпа, масса. Не икра из человеческих голов, как принято было снимать, а яркие мазки-типажи. В 1925 году была популярна идея, что масса — это творец искусства, и что сообща народ сильнее, чем любой вождь. Однако соборное искусство и стихийную демократию в умах людей эйзенштейновской картины видели только энтузиасты кино. Советская власть считала, что фильм «Стачка» достоин лишь киноклубов, да и оттуда он очень быстро исчез.

Уже в ранних фильмах Эйзенштейн предугадал механизм провокаций — когда власть с помощью криминальных элементов вершит свою политику. Сценарий его последней работы — трехсерийного фильма «Иван Грозный» — был поразителен в своей откровенности. Каждый сюжет — прямая проекция на события 30-х годов. «Иногда метраж, иногда какие-то идейные соображения так называемые, но вот, к сожалению, жертва — зритель и жертва —художник», — говорит директор Музея кино Наум Клейман.

Не вошедшие в фильм эпизоды были смыты в 1951 году. Но, к счастью, несколько позитивов осталось в монтажной. Они и были переданы Госфильмофонду. Первый дошел в виде фонограммы и изображения. Это комический эпизод из сцены взятия Казани, самокритично вырезанный Эйзенштейном. «Эйзенштейн хотел оттенить трагедию, как у Шекспира или как у Пушкина, комической сценой», — поясняет Наум Клейман.

Второй эпизод — сцена в опричном дворе. Рыцаря Штадана играет Олег Жаков. Эйзенштейн еще не успел показать эту сцену Сергею Прокофьеву, и она осталась без музыки. «Мы можем заглянуть в то, каким могла бы быть третья серия "Ивана Грозного", где Иван уже распавшийся, обезумевший тиран», — поясняет Клейман.

Эйзенштейн очень хотел снять Ромма в роли королевы Елизаветы, но Министерство культуры не могло допустить, что начальник главка, путь и мастерски загримированный играет женщину. «Эйзенштейн понимал, что характер Ивана не будет объясним, если не будет показано его детство, и он кусочки этого пролога вставил во вторую серию», — замечает директор Музея кино.

Пятнадцатиминутный эпизод детства Ивана Грозного полностью можно увидеть в реконструкции Наума Клеймана. «Пролог очень изысканно построен по вертикальному монтажу. Там действительно такое плетение звуко-изображения, что вы ощущаете надвигающуюся грозу», — заверяет Клейман. Вертикальный монтаж — это полифония изобразительных и звуковых тем. «То, как здесь музыка входит, — это одновременно его намерение и его предупреждение, что произойдет», — добавляет Клейман.

Теперь в Музее кино хранятся четыре восстановленных эпизода, не вошедших в фильм «Иван Грозный» Сергея Эйзенштейна.