«Сказание о невидимом граде Китеже» в постановке Някрошюса

Сегодня в Большом театре состоится первая оперная премьера сезона. Вечером на главной сцене страны представят оперу Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Композитор задумывал это произведение как своего рода завещание музыкальному миру. Не случайно оперу сравнивают с вагнеровским «Парсифалем». Мистический сюжет, основанный на старинной легенде, сочетается со сложнейшей партитурой. Спектакль поставил известный литовский режиссер Эймунтас Някрошюс, для которого «Китеж» стал уже третьей работой на сцене Большого.

«Эймунтас Някрошюс губит артистов» — так говорят многие в драматическом театре. «Эймунтас Някрошюс ищет и находит дополнительные смыслы» — так считают в театре музыкальном. Сам Някрошюс считает так: «Главное здесь — музыка, а режиссер на третьем, на четвертом месте. Это не доминирующая роль в музыке. Так, наверное, и должно быть».

Певцы довольны таким положением вещей. Партию Февронии исполняет Елена Евсеева, которая в антракте находит время на знакомство с детьми. Костюмы изготовила постоянный соавтор Някрошюса — Надежда Гультяева. «Когда я сдавала костюмы, извинялась за них. В них было мало русского», — признается она. Гультяева не хотела работать над постановкой «Китежа» второй раз, как и сам Някрошюс. Еще в работе над первым вариантом этой оперы в итальянском городе Кальяри режиссер обещал, что, во всяком случае, в декорациях зрители не увидят ничего обычного. И все же на сцене есть некое подобие колоколов, цветов, куполов и даже озера.

Для Някрошюса это красивая русская легенда о граде Китеже, который спасся от нашествия татаро-монголов божьим произволением: он просто ушел под воду. «Меня больше всего трогает, что эта постановка человечная. Она заставляет героям сопереживать», — замечает дирижер Александр Ведерников. Особенного сопереживания заслуживает Феврония, готовая простить даже косвенного убийцу своего мужа — Гришку.

Някрошюс не стремится к активизации действия. Все статично, и на этом фоне особенно выделяются символы и акценты, которые расставляет режиссер. «Он не идет за музыкой. Он ее не иллюстрирует, а вразрез идет. Смысловые точки совсем другие. Вот этим он и интересен», — отмечает исполнитель партии Всеволода Роман Муравицкий.

Някрошюс заинтересовал Александра Ведерникова еще до постановки «Сказания». «Макбет» и «Дети Розенталя» стали своеобразным прологом к опере Римского-Корсакова. На примере этих постановок Някрошюс изучает механизмы функционирования музыкального театра и говорит, что постиг не до конца. «Я не из тех режиссеров, кто стремится к абсолюту. Мне ошибки и то нравятся, потому что человеческие», — говорит он.

Исправлять ошибки перед премьерой продолжает Ведерников. Ошибки вокалистов тихо и корректно поправляет Някрошюс, эталон и абсолют которого знает только он сам.