Герой своего времени Венедикт Ерофеев

Сегодня исполняется 70 лет со дня рождения Венедикта Ерофеева. Автор культового романа «Москва — Петушки», кумир московской богемы 70-х, он прожил маргинальную жизнь даже по меркам неофициальной советской культуры. Семьдесят лет, казалось бы, небольшой срок, но людей из его окружения в живых осталось немного. Сейчас за архив писателя отвечает его сын — Венедикт Ерофеев-младший. Тем не менее, научного издания сочинений Ерофеева-старшего до сих пор не существует.

Венедикт Ерофеев вовсе не хотел быть выкованным из чистой стали, бронзы или другого металла. И все же скульптурный ансамбль на московской площади Борьбы стал очередной победой лирического героя романа «Москва — Петушки» над его автором. Это, конечно, не Венедикт Васильевич Ерофеев, а его лирический герой Веничка с возлюбленной, что ждет его в Петушках.

Подобие лирического героя и автора, произведения и биографии, выдавало в Венедикте Ерофееве поэта. Даже других поэтов это вводило в заблуждение. «Когда я первый раз читала рукопись "Москва- Петушки", я даже не поняла, что это художественное произведение. Думала, это его дневник. Так же он говорил, там были те же шутки, хитроумные афоризмы. Это был нормальный стиль его речи», — рассказывает Ольга Седакова.

Превращение текста, такого близкого ерофеевскому кругу, во всемирно известное произведение, казалось чудом. «Это была антитехнология успеха. У него не было печатной машинки. Текст был записан от руки в одной тетради. Эту тетрадь он терял, забывал то в одном месте, то в другом», — добавляет Ольга Седакова. «Первое издание "Москвы-Петушков", благо что было в одном экземпляре, быстро разошлось», — вспоминает поэт Владислав Лен. Он присутствовал при передачи рукописи на Запад.

Полное прижизненное издание в России было осуществлено в 1989 году, после двадцати лет бытования произведения в самиздате и частичной публикации в журнале с комичным названием «Трезвость и культура». Владислав Лен называет эпоху Венедикта Ерофеева «бронзовым веком» русской культуры, а самого Веничку — героем своего времени. «Самое главное, он сумел стать национальным героем. Вот этот образ Венички, я не встречал человека, которому бы Веничка не нравился», — уверяет он.

Ольга Седакова предпочитает называть среду Ерофеева андеграундом. Она вспоминает, что не рецептами коктейлей они упивались при чтении «Москвы — Петушков». «Это было, я бы сказала, политическое впечатление, но не в узком смысле политики, а в смысле освобождения от всего душевного состава, который воспитывался в это время», — поясняет она.

Роман «Москва — Петушки» продолжает оставаться надежным средством от самомнения и поверхностного атеизма. Это хорошо. А вот то, что Венедикт Ерофеев остается автором одного текста — это неправильно, считает журналист Алексей Яблоков. «Всю свою жизнь он вел записные книжки, начиная с 1955 года и до смерти. 1967 год, 4 марта — вот это мне нравится. Вторжение на Пятницкую. Триумф», — показывает он. Яблоков готовил к изданию первый том записных книжек и дебютное произведение Ерофеева — «Записки психопата». Они писались на улице Кржижановского, в бывшем общежитии МГУ, в комнате на втором этаже. «Я их с трепетом держал в руках и сверял по ним корректуру», — замечает журналист.

Владислав Лен пытался ввести в корпус ерофеевских текстов двенадцать глав романа «Дмитрий Шостакович», неоконченного и утерянного. «Я специально прекратил дальше печатать, потому что начались такие дискуссии: Ерофеев — не Ерофеев», — поясняет он. Вообще состояние ерофеевского архива — благодатная почва для мистификаций. Многое терялось, многое дарилось. Его архив до сих пор находится не в РГАЛИ, треть записных книжек еще не издана, а с научным комментированным изданием пока не повезло ни одному произведению Венедикта Ерофеева, и «Москва — Петушки» не исключение.