«Севильский цирюльник»: действие оперы перенесено в XX век

Британец Элайджа Мошински переселил героев «Севильского цирюльника» из галантного XVIII века в артистичное начало двадцатого. И привел российских певцов к премьере в той самой изящно игровой манере, которая очень к лицу и обеим этим эпохам, и музыке Россини, и самой постановочной из его опер. Результат трудов режиссера Мошински, молодых вокалистов «Новой оперы» и музыкального руководителя постановки маэстро Эри Класа — в материале «Новостей культуры».

Время перед премьерой рассчитано по часам. Репетируют даже поклоны. «Все должно быть, как брызги шампанского», — начитавшись Бомарше и Пушкина, — говорит режиссер Элайджа Мошински.

Дирижер Эри Клас внушает солистам почти стихами: «Следуйте за мной, как акула за кораблем». «Когда быстрый ритм, не надо петь», —объясняет он.

В это время художник по костюмам — постоянный партнер Мошински — Энн Тилби аккуратно пакует в сумку подарок «made in Russia».

Благодарность по-русски выносится костюмерному цеху за редьку (для Англии, где есть только репа и редиска, — это экзотика) и за плодотворное сотрудничество.

Все герои спектакля по ходу действия переодеваются по несколько раз. Частота, достойная любого шоу. Хотя художник по костюмам Энн Тилби говорит, что иногда шьет для спектакля и по триста костюмов. А здесь — всего-то 50-60, но сшитых с любовью к фактурным особенностям русских артистов.

Энн Тилби, художник по костюмам, сценограф спектакля (Великобритания): «Здесь очень стройные Розины, поэтому у них — красивые платья. До этого мне приходилось иметь дело с более фактурными героями. Соответственно, и одежду им приходилось шить совершенно другую».

Элайджа Мошински больше интересуется тем, не забыли ли певцы его наставления. Поход по гримеркам. Вначале — к Фигаро, затем — пара приятных слов хору: «Вы — мое секретное оружие. Когда становится скучно на сцене, все смотрят на вас». Особое внимание — дебютанту «Новой оперы» — Сергею Романовскому: «Все будет хорошо…» «Главное, отпусти себя в самом начале», — продолжает Элайджа. У Романовского — по опере графа Альмавивы — трудная ария в самом начале.

При работе с певцами Мошински следовал английской традиции режиссуры. Отвергая всякие символы и загадочные знаки, он отталкивался от текста Бомарше. Прочитал раз, потом еще раз. И все ждал сна.

Элайджа Мошински, режиссер (Великобритания): «У меня всегда, если я на правильном пути, во сне происходят странные вещи. Это вспышка. Когда она произошла, я понял, что в «Севильском цирюльнике» у меня будет фантазийная страна 20-х годов в стиле ар деко. Немного наивное и ироничное немое кино».

После всех сновидений Элайджа решил с актерами поиграть. Между делом — безделье, но функциональное.

Сергей Романовский, исполнитель партии графа Альмавивы: «Мы делали упражнения, потом репетировали. Делали упражнения на внимание. Чтобы контакт с партнером был».

Все свои решения Элайджа Мошински опробовал на певцах.

Владимир Кудашев, исполнитель партии Дона Базилио: «Он постоянно что-то искал. У него был план, но в нюансах он смотрел на реакцию зрителей. Зрителями были мы. Если нам было интересно, он это оставлял».

Дмитрий Овчинников, исполнитель партии Бартоло: «С репетициями вырабатывался сценический кураж. Когда уже не надо думать, куда ты пошел: направо или налево. Он всегда так и говорил: «Хочу, чтобы была импровизация, а не завод».

Ближе к концу репетиций Элайджа Мошински вспомнил, что у него, оказывается, русские корни. Бабушка и дедушка были родом отсюда. А российские певцы, как никакие другие, обладают нужным для Россини теплым чувством юмора, — считает Мошински. Неслучайно, многие из них считаются специалистами по итальянскому репертуару в «Метрополитен-опера». А дебютанта «Новой оперы» — Сергея Романовского — уже пригласили в «Ла Скала». И тоже на оперу Россини.