Набор слов. 14 января 2009 года
Что думает Василий Лановой о молодом театральном поколении? Каковы причины отшельничества Джерома Сэлинджера? Что заставляет Вуди Аллена снимать кино, а Даниэля Баренбойма — объединять Запад и Восток? Таковы некоторые темы сегодняшних газет.
«Аргументы и Факты» на этой неделе поздравляют с 75-летием народного артиста СССР Василия Ланового и публикуют интервью с ним. Василий Семенович рассказывает о своих преподавательских буднях. А на следующей полосе — беседа с пианистом Денисом Мацуевым. Тема непростая: Мацуев один из немногих музыкантов мирового уровня, которые не покинули Россию. О «лихих» девяностых музыкант вспоминает так: «Девяностые годы были действительно ужасным временем. Полная неразбериха. Признаюсь честно: я сам в те годы остался в России через "не могу"».
«Известия» не прошли мимо 90-летия Джерома Сэлинджера — американского писателя, автора знаменитого романа «Над пропастью во ржи». Среди газетчиков стало делом профессиональной чести не то что взять интервью у Сэлинджера, а хотя бы увидеть его мельком. За классиком идет настоящая охота. Однако в течение нескольких десятилетий никто не фотографировал Сэлинджера, и никто не знает, как он сейчас выглядит. Биография писателя и попытка понять его внутренний мир — на страницах сегодняшнего номера газеты.
В «Российской газете» читайте интервью с кинорежиссером Вуди Алленом. Поводом стал новый фильм мастера «Вики, Кристина, Барселона». Как и следовало ожидать, мистер Аллен преисполнен мудрой самоиронии: «Для меня фильмы — способ примириться с миром. Кто-то примиряется с миром, коллекционируя марки, кто-то становится гигантом в своей профессии. Мой путь примирения — совать нос в человеческие отношения и не задирать голову, а то становится страшно».
В сегодняшнем «Коммерсанте» знаменитый дирижер Даниэль Баренбойм рассказывает о том, как он и палестинский писатель Эдвард Саид создали оркестр «Западно-восточный диван». «Мы рассчитывали собрать человек десять, ну, двенадцать, может быть. Вы можете представить себе наше удивление, когда только из арабских стран мы получили больше двухсот заявок? Тогда мы осознали, что нужно создавать оркестр. Это выглядело не только возможным, но и необходимым».