Александр Пятигорский: «Философия — по определению, чужое место»

Масштаб личности философа Александра Пятигорского огромен. Сегодня Александр Моисеевич принимает поздравления с восьмидесятилетием. Он начинал как востоковед с составления «Тамильско-русского словаря», специализировался по индийской философии; по приглашению Юрия Лотмана участвовал в знаменитых семинарах по семиотике в Тартусском университете. С 1974 года он живет в Лондоне, но его интеллектуальное присутствие в России сохраняется. Издаются философские, публицистические, литературные тексты Пятигорского, и сам он иногда приезжает в Москву с публичными лекциями.

Александр Пятигорский — эксцентричный интеллектуал. Рассуждая на публике, он непрестанно ходит и энергично ругается. Его основной прием — жесткая встряска. До Пятигорского никто и не догадывался, что философ может быть настолько горяч, хаотичен, непоследователен и способен на эффекты. «Когда он здесь появляется, производит сильные интеллектуальные разрушения, а затем так же исчезает. Тактика партизанской войны со всем застывшим и догматическим имеет свои результаты», — замечает философ Валерий Подорога.

Редкий философ избежит соблазна позавидовать весьма нетипичной для профессии известности Пятигорского, и редкий специалист не упрекнет его в поверхностности и провокационности. Пятигорский же наверняка ответит, что философ — это не профессия, и сообщество ему ни к чему. У Пятигорского нет школы, учеников и последователей, только собеседники и соавторы. Среди них — культуролог Лотман, философ Мамардашвили и методолог Щедровицкий. «Его своеобразие в честности. Он говорит: "Я так думаю не потому, что это истинно, а потому, что так хочу"», — замечает математик Владимир Успенский.

Такой волюнтаризм и яркая индивидуальность были очень нетипичны для места и времени рождения Пятигорского. В 1974 году он эмигрировал в Лондон. За годы жизни в Великобритании Пятигорский, помимо философских текстов, написал четыре романа и даже снялся в фильме Отара Иоселиани «Охота на бабочек» в роли индийского махараджи. Одним словом, это философ широкого действия, который влияет даже на тех, кто не читает философских текстов. «Представьте, вы меня спрашиваете о композиторе, а я говорю, что его партитур не понимаю, но когда играет музыка прекрасная… То же самое и с Пятигорским», — поясняет Владимир Успенский.

Для философа нет большей угрозы, чем биография, считает Пятигорский. Однако его интеллектуальную биографию восстановить можно. Он начал с изучения древне-индийских текстов и философии буддизма, затем перешел к общей философии и предпринял в ней героические усилия, занимаясь только фундаментальными понятиями. «Философия — по определению, чужое место. Там никто не живет. Там можно только дышать чистым холодным воздухом твоей свободы», — утверждает Александр Пятигорский.