Борис Эйфман и Алла Сигалова — премьеры с разницей в один день

Хореография идет в ногу с тенденциями современности. Хореографы приглашают для участия в спектаклях артистов без балетной школы или меняют время действия. Некоторые делают и то, и другое — как, например Алла Сигалова в хореографической новелле «Бедная Лиза». «Онегин. Online», созданный Борисом Эйфманом в Петербурге, тоже заставляет усомниться в незыблемости балетных канонов.

Хореографы представили свои премьеры с разницей в один день. Петербург рвался на «Онегин. Online» Бориса Эйфмана, а в Москве у всех на устах была «Бедная Лиза» Аллы Сигаловой. СМИ уже давно подняли ажиотаж вокруг спектаклей. «Я от Сигаловой жду эксперимента и чего-то необычного. От Эйфмана жду больших страстей», — говорит балетный критик Елена Федоренко.

Эйфман и Сигалова — «персоны грата». Никогда не известно, как далеко они зайдут в своих экспериментах. Интриговать и шокировать могут оба. «Сигалова, прежде всего, видит картинку режиссерски, а потом выражает ее хореографически», — рассказывает балетный критик Лейла Гучмазова. К «Бедной Лизе» хореограф подошла с чувством, толком, с расстановкой. Впрочем, она всегда экспериментировала. «Травиата» в «Новой Опере», «Ночи Каберии» и «Госпожа Бовари» в Пушкинском. Год назад Сигалова получила «Золотую маску» за синтез пластики и драмы. «Определить границы между театром танца и драматическим театром, театром музыкальным невозможно. Все стрерто», — замечает хореограф.

Теперь она взялась за «Бедную Лизу» Десятникова. Сигалова точно знала, кто будет задействован в спектакле: Чулпан Хаматова, Андрей Меркурьев. Теперь Чулпан танцует, а Андрей Меркурьев выполняет актерскую работу. «Любой выбор и назначение актера на роль — это уже есть концепция спектакля и персонажей, которые будут рождаться», — заверяет Сигалова.

В театре Эйфмана границы стерты давно. Кстати, это раздражает многих. Сам хореограф еще и неплохой менеджер. Он понимает, что любая идея требует денежного эквивалента, поэтому приходится считать. «Эйфман поставлен в сложные условия существования и выживания на территории России, наверное, задумывается о том, как он будет воспринят на Западе», — поясняет Елена Федоренко.

Собственной сцены у театра нет. Труппу спасают гастроли. Одна премьера в год — гарантия существования. «Онегин Online» — это самый дорогой спектакль последних лет. «Это не сравнимо с тем, что тратят большие театры. Это не миллионные вложения евро, но для нас это значительно», — признается постановщик.

Декорации, свет, костюмы — все как в академических театрах. Только за первый акт кордебалет переодевается четыре раза. Формула успеха здесь равна формуле выживания. «Сегодня чтобы зритель оторвался от каких-то домашних проблем, пришел в театр, потратил деньги и время, его должны увлекать», — утверждает Борис Эйфман.

Хореографы не церемонятся с местом действия и временем. Эйфман показывает девяностые — с дефицитом, очередями в магазинах и многопартийностью. «Его сильные стороны — это умение точно чувствовать коньюктуру и искреннее следование этой конъюнктуре», — говорит балетный критик Лейла Гучмазова. У Сигаловой герои встречаются на последнем сеансе в кинотеатре и проживают под музыку Десятникова свою историю любви. «Человеку, окончившему Вагановское училище, можно было бы работать над сцендвижением в спектаклях драматических театров и при этом чувствовать себя очень хорошо. Ей этого мало», — добавляет Лейла.

Прожить love story по законам Сигаловой непросто. В спектакле не произнесут ни слова — только музыка и танец. Чулпан волнуется, как дебютантка, а ведь она уже давно звезда театра и кино. «Алла — надо отдать ей должное — очень терпеливо ждала, когда я справлюсь, где правое, где левое. Язык достаточно непростой», — рассказывает Чулпан Хаматова. Даже Андрей Меркурьев, танцующий классику и Форсайта, был озадачен хореографией «Бедной Лизы». «У меня тоже были проблемы, не только у Хаматовой. Сегодня тебе показывают текст, завтра я прихожу и говорю: "Вы знаете, я не помню ничего". Сигалова на меня смотрит и говорит: "Ну, будем ставить заново», — признается Меркурьев.

После премьеры они признаются, чего стоил им этот спектакль и как пришлось ломать привычные стереотипы. «Андрею было тяжелее. Он пришел из балета с классически вывернутой позицией», — говорит Хаматова. Впрочем, это самая маленькая неприятность. Гораздо сложнее было ступить на чужую территорию и не подорваться на ней. Всем, включая Аллу Сигалову «А кто сказал, что мы не подорвались?» — спрашивает хореограф.

Сигалова предпочитает камерность, Эйфман — размах и зрелищность. Его декорации подобны конструктору «Лего». Мосты превращаются то в фасады новостроек, то в лестницу фамильного дома Лариных. «Я по нему шагаю, прогуливаюсь, и такое ощущение, что гуляю по Петербургу», — признается солист театра Бориса Эйфмана Олег Габышев.

Круглый, подвижный экран у Эйфмана и сразу четыре выдвижных экрана у Сигаловой. Видеоарт и эффектная декорация — вот атрибуты новой эпохи. И, конечно, танец. Бьющий, надрывный, страстный. «Стиль Эйфмана абсолютно виден: изломы тела, гибкие поддержки, неистовая толпа», — заверяет Елена Федоренко.

Когда-то Михаил Барышников пришел к Твайле Тарп и попросил сделать номер для себя. Королева кросовочных танцев не отказала. Тогда это было в новинку — балетный принц и современная хореография. Сегодня классический модерн прижился на российской сцене. Артисты академических театров заняты в камерных проектах маленьких трупп. Они участвуют в инсталляциях и надевают кроссовки, чтобы обогатить собственный танцевальный опыт.