Восьмая симфония Брукнера в исполнении оркестра Большого театра

В Большом зале столичной консерватории 10 марта звучала Восьмая симфония Антона Брукнера в исполнении Симфонического оркестра Большого театра. Дирижеру Геннадию Рождественскому достался во всех отношениях благодатный материал. Он не только очень глубоко знаком с творчеством этого композитора — богоискателя, в свое время под управлением маэстро была выполнена запись его музыки. Кроме того, у Геннадия Рождественского богатый опыт работы с музыкантами оркестра Большого театра.

Назвать Брукнера скупым композитором сложно — одно его адажио длиться дольше любой симфонии Моцарта. Но 33 минуты для третьей части — это много даже для Брукнера, — удивляются музыканты. Рождественский после репетиции как будто даже не устал, только задумался…

Изыскания Рождественского показывают, что один из ближайших учеников Брукнера Малер играл его симфонии чуть ли не в два раза быстрее заданных темпов. Рождественский с таким подходом в принципе не согласен.

Геннадий Рождественский, народный артист СССР: «Хотя говорят — вот, божественные длинноты, лишь бы подсократить, там ужать, здесь поскорее сыграть. А у меня ощущение наоборот — я бы еще прибавил и играл бы еще медленнее».

Сложно найти человека, который бы так хорошо разбирался во всех многочисленных версиях симфоний Брукнера. Двадцать шесть лет назад Рождественский посвятил композитору целый цикл, в котором сыграл почти все редакции его произведений. Тогда восьмую он исполнял в поздней, сокращенной версии.

Геннадий Рождественский, народный артист СССР: «Была у него такая мысль больная о том, что это плохо, если не хотят играть. Он, видимо, не отдавал себе отчета в том, насколько он опередил время. А время он опережал минимум на полстолетия».

Первую редакцию Рождественский до сих пор играл только в студии. В этот же вечер впервые исполнил в концерте.

За это время, по словам маэстро, его восприятие симфонии поменялось кардинальным образом.

Геннадий Рождественский, народный артист СССР: «Я пришел к выводу, что это не вакуум — расстояние между исполнениями. Я пришел к выводу, что его творения продолжают жить во мне. И они переживают известную трансформацию».

И хотя Геннадий Николаевич говорит, что бесконечно рад возможности вернуться к этому материалу, мысли о бисах у него сегодня даже не возникло — Брукнеру они могут только помешать.