Петр Щербаков. Строитель театра

Петра Щербакова режиссеры любили за его умение «оживлять» плакатные образы. Он всегда придавал серьезным ролям неуловимые комедийные черты. Такими были его герои в фильмах «Мы из джаза», «Зимний вечер в Гаграх», «Служебный роман». А вот генерал-майор Телегин в военной эпопее «Освобождение» и Студзинский в «Днях Турбинных» совсем другие. Для многих были откровением и его работы на сцене театра «Современник». Сегодня исполнилось 80 лет со дня рождения мастера перевоплощений Петра Щербакова.

Он идеально подходил для роли в фильме «Добровольцы» — и внешностью, и судьбой. Подростком работал на ЗИЛе, вечерами учился в техникуме. Рабочая косточка чувствовалась в нем и после окончания ГИТИСа, когда Петр Щербаков поступил в театр группы Советских войск в Германии, потом — в «Современник», начал сниматься. Зрители воспринимали его не как артиста.

«Пошли они с Алексеем Самойловым в баню в том же Свердловске. Спросили какую-то бабушку, где баня. Она посмотрела на черноволосого Самойлова и сказала: "Этот, понятно, приезжий, ну а твою-то рожу я здесь каждый день вижу!". Вот так, они думали, это кто-то очень хорошо им знакомый», — рассказывает народный артист России Авангард Леонтьев.

Его роли в театре оставляли ощущение абсолютной подлинности. Безногий инвалид Киндя в пьесе Тендрякова «Без креста», Бубнов в пьесе Горького «На дне». Амплуа характерного актера не мешало ему исполнять в кино драматические и комические роли. Студзинский в «Днях Турбиных», Бубликов в «Служебном романе», саксофонист Бавурин в ленте «Мы из джаза». Работая над этой ролью, Щербаков принес домой саксофон и даже брал уроки у профессионального музыканта. Позже нью-орлеанский джазовый музей купил эту картину. Американцы были поражены: «Что за маэстро? Почему мы о нем ничего не слышали?».

«Он замечательно играл роли второго плана. На самом деле, это гораздо труднее, потому что в ролях первого плана больше пространства, а создать яркий характер на небольшом пространстве в кино сложнее, и Петр Иванович владел этим в совершенстве», — говорит режиссер Карен Шахназаров. «Он в моем понимании был комический артист, и это высшее. Природа смешного трудно дается актеру, очень мало кто способен вызвать улыбку», — добавляет он.

Петр Иванович это умел. По воспоминаниям друзей он был гостеприимным, щедрым, душой компании и одновременно — вечным парторгом. Эту роль он исполнял с полной отдачей, используя все свое обаяние, чтобы убедить чиновников и помочь театру.

«Петя был таким, для других он делал все. И во МХАТе тоже был парторгом. Олега Ефремова защищал, ведь было много проблем с репертуаром, Петя ходил с ним защищал», — вспоминает заслуженный артист России Владимир Земляникин. «Он был строителем театра, как любил говорить Ефремов», — добавляет Авангард Леонтьев.

Доброволец во всем. С молодости и до зрелых лет. С огнем в душе, который зажгла его первая звездная роль.