Лаврентий Масоха. 100 лет со дня рождения

То, что на актерском сленге именуется «отрицательным обаянием», невозможно приобрести за годы обучения в лучших театральных вузах. Заслуженный артист России Лаврентий Масоха — яркий тому пример. Паренек из украинского села начал рабочую карьеру модельщиком в литейном цехе — а затем неожиданно поступил на режиссерский факультет Киевского музыкально-драматического института. Но стал не режиссером — а первым «антигероем» советского экрана. Непрофессиональному актеру удалось почти невозможное — преодолеть условность образа врага и создать целую галерею многогранных человеческих характеров. Накануне исполнилось 100 лет со дня рождения Лаврентия Масохи.

Актеров с фамилией Масоха в истории кинематографа двое — Петро и Лаврин. Петр и Лаврентий — так их обычно называют на русский манер. Этих талантливых братьев разделает всего 5 лет, в плане возраста. А в кино между ними — целая эпоха.

Евгений Марголит, киновед: «Петро — он довженковский, он из эпического кинематографа. Лаврин — он из следующей эпохи, он уже блистательный мастер характерной роли».

А еще Лаврентий Масохи — один из главных советских кинозлодеев. Заложник амплуа. О причинах этого рассуждают многие киноведы. Одни говорят — все дело в репрессированном брате, другие винят внешность младшего Масохи, его широкие скулы. А кто-то и вовсе ссылается на особенности эпохи.

Кирилл Разлогов, киновед: «Период, когда он наиболее интенсивно работал в кино — в 1930-40-е годы, это был период, когда было объявлено обострение классовой борьбы. Образы врагов народы были самыми яркими и интересными во всех советских фильмах, и именно в этих образах Лаврентий Масоха снискал себе популярность». Во многом благодаря режиссеру Леониду Лукову. Он, что называется, открыл Лаврентия Масоху. Его первая по-настоящему большая роль — Макар Лаготин в «Большой жизни». В этом образе есть и драматизм, и простор для импровизаций — актерских и даже вокальных.

Евгений Марголит: «Неслучайно же именно ему дали спеть, вопреки возражениям композитора Никиты Богословского о том, что как же такую патриотическую песню «Вышел в степь донецкую» и дать врагу».

По иронии судьбы, именно Луков, который чаще других снимал Лаврентия Масоху, поставил актера в непростую ситуацию преодоления своего амплуа. Борьба эта шла всю жизнь. В «Двух бойцах» Луков как будто пытался реабилитировать Масоху — здесь по роли он уже хоть и предатель, но предатель раскаявшийся. И все равно режиссеры хотели видеть Масоху в своих картинах только в роли негодяев. Таким он был и в «Поединке», и в «Тарасе Шевченко».

Кирилл Разлогов: «Он, действительно, привлекал к своим героям, и ненависть к ним была чрезвычайно заразительна».

Евгений Марголит: «И так он и остался, Лаврин Емельянович, в памяти нашей — врагом с этими незабываемыми скулами. Появляется он на экране, как сейчас помню киновпечатления из своего детства, — у мальчишек в зале сразу шепот: «Предатель-предатель».

На первый взгляд — полное и сокрушительное поражение в борьбе против амплуа. Вот только слово «фиаско» здесь кажется неуместным. Уж очень уверенным, можно даже сказать, победным шагом прошли по кинематографу обаятельные злодеи, созданные на экране Лаврентием Масохой.