«Машина» — нечто среднее между спектаклем и перформансом

По новой сцене МХТ проследовала «Машина» Кирилла Серебренникова. Как и было объявлено, только один раз. «Машина» — это синтетическое действо, основанное на авангардной музыке и драматургическом тексте, скорее, произнесенном, чем сыгранном актерами. Это нечто среднее между спектаклем и перформансом. В драматургической основе этого пограничного действия — отрывки пьесы немецкого автора Хайнера Мюллера «Гамлет-машина». Автор написал ее тридцать лет назад, когда взялся переводить шекспировскую пьесу на немецкий язык. Свидетелем проезда «Машины» были «Новости культуры».

«Машина» — сложнейший механизм. В ней множество деталей, на первый взгляд, несочетаемых. Но работать машина будет только тогда, когда все винтики, лампочки и провода соединятся в единое целое.

Театр — та же машина на полном ходу. В каждом отделении идут свои процессы. На Малой сцене Московского Художественного развернулось действо, совершенно нетипичное для русского театра. Московский ансамбль современной музыки исполнял атональные шедевры новых композиторов, звучал текст Хайнера Мюллера.

В это время на основной сцене шел спектакль, который вот уже более четверти века собирает аншлаги, — «Амадей» Шеффера с Олегом Табаковым и Сергеем Безруковым.

Перформанс — это живое действо, практически импровизация. Кириллу Серебренникову было важно опробовать этот материал на прочность зрительского восприятия.

«Все современные произведения — это своего рода заклятие против распрей, против крови, против тупости», — говорит режиссер.

Что первично: музыка или текст? Даже дирижер не может ответить на этот вопрос.

«Мне бы хотелось, чтобы считывались оба пласта. И мне кажется, удастся, потому что не всегда текст и музыка звучат одновременно», — рассказывает дирижер Федор Леднев.

«Это, конечно же, не театр, но музыка так точно отражает написанное Мюллером, что получается почти гармония», — замечает актер Якоб Диль (Германия).

Гармонию в обывательском понимании здесь найти трудно. Впрочем, и музыку Моцарта, истории которого внимали зрители МХТ этажом ниже, тоже называли какофонией. Так что МХАТовская театральная машина, соединяющая в одном пространстве век нынешний и век минувший, работает исправно, расставляя все на свои места.