Бернардо Бертолуччи: «Революция началась не в политике, а в человеческих отношениях»

Бернардо Бертолуччи — 70. Главным героем фильмов этого режиссера критики называют весь ХХ век. Мастер замечает, что всю жизнь снимал только о самом себе, чтобы не давать интервью. Впрочем, в истории искусства остаются те, кто предпочитает вопросы ответам. А кинематограф Бертолуччи — это особая страница не только мировой, но и нашей новейшей истории.

Дом кино — Мекка для советских киноманов. Именно здесь в 1970-х впервые показали фильм Бертолуччи «Последнее танго в Париже». Правда, оценить новую роль Марлона Брандо смогли лишь двадцать-тридцать человек. Картину, конечно, осудили по всем правилам советской киноцензуры, и до 1990-х ленту не показывали.

Поначалу фильм запретили и в самой Италии. «Последнее танго в Париже» — пожалуй, самая откровенная картина Бертолуччи. До него так смело и органично совместить эротику и философию не удавалось почти никому.

«Центральная коллизия двух поколений — Марлона Брандо и Марии Шнайдер — стала таким пунктом конфликта. На это наслоилась провокативная сексуальность картины», — поясняет кинокритик Кирилл Разлогов.

Еще в молодости Бертолуччи вступил в итальянскую компартию, и на всю жизнь революция стала его любимой музой. Он был одним из студентов, которые в 1960-х бунтовали на улицах Европы. Позже воспоминания о том периоде легли в основу нескольких картин. Впрочем, несмотря на увлечение марксизмом, для соцлагеря Бертолуччи никогда не был своим режиссером.

«Я чувствую у него такое течение глубокого мещанского подхода к жизни, которое будто переходит в революцию. Но для меня не очень искреннюю революцию. Это такой эстет и псевдореволюционер», — замечает режиссер Кшиштоф Занусси.

В СССР о Бертолуччи узнавали по самиздатовским перепечаткам сценариев его фильмов, и только счастливчикам удавалось увидеть его ленты воочию. Так, Армен Джигарханян познакомился с Бертолуччи на Белградском кинофестивале. Туда прямо с монтажного стола великий итальянец привез эпопею «ХХ век».

«Начали приставать к Бертолуччи с вопросом: "Если вы сделали фильм "ХХ век", что самое великое в ХХ веке, в вашем понимании?". Он сказал, не задумываясь: "Сексуальная революция"», — вспоминает народный артист СССР Армен Джигарханян.

«Революция началась не в политике, а именно в человеческих взаимоотношениях. Все было переосмыслено, глубокое внутреннее продвижение, ландшафт отношений между мужчиной и женщиной стал иным», — говорил Бертолуччи.

«Когда "ХХ век" был прислан на Московский международный кинофестиваль, хотели не показывать. Но режиссер — коммунист, и все-таки пришлось. Был один показ. Картина длится пять часов двацдать минут, и за билет на единственный показ Бертолуччи в Советском Союзе можно было получить все», — рассказывает кинокритик Сергей Лаврентьев.

Тогда на фестивале кто-то показал Бертолуччи советский вариант «Конформиста» — антифашистской драмы режиссера. Это была единственная картина великого итальянца, имевшая широкий прокат в СССР. Правда, «Конформиста» не только перемонтировали, вырезав все откровенные сцены, но и сделали из цветного фильма черно-белый. После увиденного Бертолуччи в Москву не возвращался.

Последним фильмом режиссера, который показали уже в новой России, стали «Мечтатели». Бернардо Бертолуччи вновь возвратился в 1960-е — время молодости и революции.