Михаил Гаспаров. Филология — наука понимания
Сегодня исполняется 75 лет со дня рождения Михаила Леоновича Гаспарова. Деятельность ученого, фигура которого на протяжении многих лет определяла российский гуманитарный ландшафт, невозможно свести к одной профессии. Филолог и историк, лингвист и комментатор, писатель и стиховед… Пожалуй, наиболее точны те, кто называл и называет Михаила Гаспарова посредником. Он был хранителем той культурной памяти, которая помогает понять и принять сегодняшний день.
Он никогда не сдавал верхнюю одежду в гардероб, не любил телефонные звонки, предпочитая им личную беседу, и был по-старомодному учтив, в любых обстоятельствах обращаясь к собеседнику на «Вы» и по имени-отчеству. Так о своем друге и учителе вспоминает антиковед Ника Брагинская.
«Михаил Леонович сочетал в себе старинные добродетели трудолюбия, добросовестности, ответственности со склонностью к эксперименту и пренебрежением общественным мнениями. В своих стиховедческих трудах он на равных правах исследовал культовых поэтов и абсолютно никаких», — рассказывает она.
Для отечественной гуманитарной науки Гаспаров — образец ученого. Он всегда старался дойти до сути и выразить эту суть наиболее подходящими и ясными словами. Гаспаров — идеальный комментатор и переводчик, он никогда не выдавал желаемое за действительное, четко следуя тропинками слов тысячелетней давности. Его книги — увлекательное путешествие в античность, средние века, и мир русского стиха XIX и XX столетия. Собственно, после гаспаровских книг оказалось, что филология может быть веселой — такой же как «Занимательная Греция» — книга, знакомая многим с детства.
«Он как-то в письме написал, что он всегда старается учить язык собеседника, поэтому он всем и нравится. Он всегда старался понимать и слушать», — рассказывает заведующий кафедрой теоретической лингвистики Института лингвистики РГГУ Сергей Гиндин.
В наследии Михаила Гаспарова — труды для специалистов и книги для самого широкого круга читателей. Их объединяет особый дар Гаспарова рассказывать о сложном просто. Ведь, как любил повторять ученый, филология — наука понимания. А для того, чтобы понимать, надо знать, а не воображать, что понимаешь.